Лодейное поле. В поисках зимы

[nantik7]

Так получилось, что в Рождественские каникулы мы в поисках зимы на три дня рванули в город Лодейное поле и оттуда в Александро-Свирский монастырь. Правда, зимы не случилось и там, но все остальные ожидания («недалеко», «недорого» и «не зря») оправдались вполне.



Город Лодейное поле был основан в 1702 году и долгое время жил судоходством и лесом: Петру Первому приглянулись именно здешние леса, что в первую очередь повлияло на его решение построить тут верфь, названную Олонецкой (по месту «прописки»). Верфь просуществовала до 1829 года, а торговля лесом продолжается до сих пор, но совершенно диким способом. Бывший лесотехнический комбинат поделен на небольшие участки, каждый из которых арендован частниками. Но хуже всего то, что здесь, как и по всей Ленинградской области, браконьеры уничтожают леса – говорят, по дорогам ещё деревья стоят, а из самолета глянуть (за Лодейным полем раньше располагался военный аэродром) – одни пустоты и вырубки. Шофер такси, который вез нас из Александро-Свирского монастыря, горько сетовал: «Единственное, что в городе открывается, так гостиницы и кафе, тогда как заводы, предприятия или уже закрыты, или доживают последние дни».
Сейчас Лодейное поле похож на сотни подобных ему северных российских городов с великим прошлым и "не хуже других" настоящим.









Увы, свои лучшие времена город пережил в самом начале своего существования, ещё не будучи городом, а именуясь «полем», то есть открытым местом, где изготовлялись «лодьи», сработанные из местного леса. Тогда здесь проживали порядка 10 тысяч человек, чуть менее, чем сейчас в периоды «межсезонья», когда мужики отправляются на заработки, а дети уезжают в институты. От тех славных времен осталась прежней только чудная, полноводная спокойная река Свирь, которая не просто украшает, а «держит» город, не дает ему превратиться в скушный и безликий районный центр.



В 1917 году городу выпал счастливый билет – через Лодейное поле прошла Олонецкая железная дорога, так что смерть этому селению не грозит, но и новая жизнь существует здесь, похоже, только в проектах.



Первый и самый, пожалуй, грандиозный из нереализованных проектов воссоздания истории петровского времени – Петровская верфь у Речной пристани. Приведу-ка я, пожалуй, фразу из тырнета об этом самом знаменитом объекте. «Комплекс "Петровская верфь" в Лодейном поле дает возможность всем желающим ознакомится с историей возникновения российского флота и увидеть процесс строительства различных деревянных судов». Фраза размещена несколько лет назад, размножена на разных сайтах, видимо, в то время, когда строительная компания выкупила здесь землю. Прошу полюбоваться на комплекс построек.



Далее в списках достопримечательностей значился «Памятник Петру 1». Вот и он.



В перечне проектов – восстановление домика Петра Первого. Что-то подсказывает мне, что реализация его не требует вложения огромных капиталов, но, видимо, и той малости нет.
Денег, видимо, хватило лишь на несколько бездарных стендов. Увы.



Неподалеку от объектов – здание школы, и если кто-нибудь задумывался о том, что такое школа, то здесь вам ответят.



Ещё одна страница истории, всячески достойная отдельного рассказа, интересной экспозиции связана с Великой Отечественной войной. Командующий 7 армией генерал К.А. Мерецков пишет в своих воспоминаниях: "Мне было приказано немедленно выехать на Ладожско-Онежский перешеек, в 7-ю армию Карельского фронта, которая с боями отступала на юг, к Свири, помочь наладить оборону, ни в коем случае не допустить прорыва финнов к Волхову на соединение с немцами... Отводя войска, мы старались создать на Свири такую линию обороны, которая стала бы для карельской армии финнов непреодолимой". Сами жители Лодейного поля возводили укрепления, а по понтонным мостам в город с того берега переправлялись беженцы. Уже под огнем противника наши минеры и летчики взрывали мосты, отрезая врагу путь на лодейнопольский берег. До прихода 314-й и 21-й дивизий лодейнопольцы совместно с воинами 3-й Фрунзенской дивизии народного ополчения Ленинграда держали оборону.







Наши войска не допустили прорыва фронта, естественной преградой стала река Свирь, где на два с половиной года, по обеим берегам залегли две армии – наша и финская. Так и смотрели они друг на друга, не торопились проливать кровь до решающего и решительного наступления Красной армии 21 июня 1944 года. Тогда под открытым огнем противника наша армия форсировала Свирь и развернула наступательную операцию. Под плитами у памятника Солдату лежат исключительно саперы и минеры, а этот обелиск вызвал и вопросы, предположения, которые, к сожалению, так и остались без ответа.



Тем более, что в книге 1974 года издания, повествующей о свирской операции 1944 года, мы встретили совсем другие сведения.
«Вот и наши первые лодки двинулись через реку. Но это была демонстрация переправы: лодки пущены с чучелами, без людей. Противник не выдерживает и открывает по ним огонь из уцелевших огневых точек. Их сразу же засекают артиллерийские наблюдатели. В бой вступают наши орудия прямой наводки, поджидавшие момента, когда выдадут себя еще не уничтоженные вражеские пулеметы и орудия.
Чтобы успешно форсировать Свирь и отвлечь внимание противника от направления главного удара, первыми переправились на противоположный берег 12 комсомольцев-гвардейцев. Двенадцать смельчаков осуществили переправу весьма хитроумным способом: они подталкивали впереди себя шесть плотов с привязанными чучелами. Враг сосредоточил интенсивный пулеметный и минометный огонь по этому мнимому "десанту". Тем временем наши части форсировали Свирь в другом месте - западнее Лодейного Поля, у деревни Каномы. Гвардейцы, воспитанники Ленинского комсомола, выполнили ответственное боевое задание и все остались живы. Указом Президиума Верховного Совета Союза ССР от 21 июля 1941 года всем двенадцати было присвоено звание Героя Советского Союза».
Что же на самом деле здесь произошло, мы, к сожалению, так и не узнали.



Мы не поленились и пошли на другой конец города в местный краеведческий музей, расположенный в парке «Свирская победа». Интересно, что этот парк был разбит во время войны, в 1944 году, на месте исходных рубежей нашей армии, с сохранением подлинных военных объектов – окопов, траншей, ДОТов. Был сооружен гигантский (сохранившийся постамент дает представление о размерах) памятник Сталину, у подножия монумента располагались фигуры советских воинов. Сталина скинули, воины со временем отвалились сами.



В парке также находились 7 павильонов с образцами нашей техники и оружия, захваченного у врага. Ничего этого сейчас в парке нет. С послевоенных времен сохранился дом с музейной краеведческой экспозицией, довольно бедной и не слишком интересной, как мне показалось.







За парком ухаживают, он чистый, в нем каким-то образом сохранился даже дух победных времен, хотя то, что осталось от памятников, удручает. Собственно, обелиска здесь два: первый - постамент под памятником, по-моему, лучше уж совсем срыть, чем оставить в таком виде; второй – вмурованная в гранит капсула с посланием к потомкам от 1974 в 2044 год.



Интересно, как будут реагировать наши уже потомки в обозримом, кстати, будущем, вскрывая многочисленные капсулы 70-х годов? Смеяться, досадовать, сочувствовать, умиляться? Могу себе представить и текст, что-то вроде: «Вы, наверное, живете уже при коммунизме, который мы для вас строим…». Гришка помотался по окопам, пострелял палкой из настоящих ДОТов, в общем, остался доволен.







Ещё одна и, наверное, главная страница жизни города – религиозная. Лодейное поле и туристами, и местными, с которыми нам удалось поговорить, воспринимается как перевалочный пункт на путях в несколько монастырей, самый знаменитый из которых, конечно, мужской Александро-Свирский, затем женские Введено-Оятский и Покрово-Тервенический. Шофер, который вез нас в Александро-Свирский монастырь (только его мы и посетили) рассказал за 15 минут нам такое количество местных легенд, что любой фольклорист иззавидуется. А у меня и ручки-то с собой не было, а память мало что удержала, да и не люблю я пересказы, надо было речь того мужика писать, она тоже своеобразная, яркая. Есть здесь и самообновляющаяся икона, и современные чудеса исцеления, и видения – ясно, что народная религиозная традиция жива, и сказителями стали, я давно замечала, теперь не бабки на завалинке, а шоферы, портье в гостиницах, местные экскурсоводы.
Об Александро-Свирском монастыре, что в 25, примерно, километрах от города, рассказывать не буду, о нем достаточно информации.









От себя лишь замечу, что это очень хорошее место, лишенное внешнего «благолепного» лоска, пустого пафоса – духовную значимость обители понимаешь сразу, и не ясно, как, из каких флюидов это чувство складывается, каким особым воздухом поддерживается. В монастыре прекрасный профессиональный хор, служба транслируется на всю территорию обители.







Ещё в монастыре собственная пекарня, в которой готовят превосходный, совершенно выдающийся хлеб. К сожалению, автобусы ходят из города нечасто – три раза в день, утром в 7 и в 13.30, обратно соответственно в 8, в 14.20 и в 19 с чем-то, а такси стоит 500 рублей – не сказать, чтоб дешево.
В самом городе есть храм во имя Петра и Павла, мне он понравился,



но самое интересное культовое сооружение – безусловно, только что построенная Свято-Николаевская церковь (часовня?), расположенная у Речного вокзала. Она не просто как бы повторяет силуэт корабля, но и напоминает герб города – ладью петровского времени. Храм получился, на мой взгляд, эффектным, но мне хотелось бы большей условности в облике церкви, не столь нарочитой и «декоративной» стилистики. В целом проект кажется интересным и не раздражает, что по нашим временам очень даже немало.







Общие впечатления от города, скорее, приятные, несмотря та то и даже вопреки тому, что многое в его облике наталкивает на совершенно другие чувства. Здесь много детишек, в основном маленьких, средние в каникулы, скорее всего, сидят у телевизоров или компьютеров, а малышей привезли к бабушкам-дедушкам и велели гулять, дышать свежим свирским воздухом. Люди сразу располагают к себе, трудно было предположить такую открытость и готовность пообщаться в северных жителях. Мужички в основном, навеселе, выпимши, что и понятно, праздник ведь, но спитых лиц мы не видели, по-настоящему пьяных не встретили, и это очень-очень радует. Прекрасна и тиха река Свирь.
К сожалению, на тихий провинциальный город Лодейное поле в последний день нашего пребывания в нем лег туман. Он слегка подтопил город, приглушил звуки, смазал углы. Ясный и в общем-то обычный городок Лодейное поле стал призрачным, в чем-то экзестенциальным. Он как бы ушел в себя, и мы тихо передвигались по его дну.